обращайтесь, если что...
saltyks@yandex.ru

Дамы и Господа!

design by
Kharytonova Julia ™
2010

Нужен ли России музей эротики.

Наконец открылся музей эротики в нескольких метрах от базилики святого Марка в Венеции, Италия, что вызывает критику Католической церкви и местных властей Венеции.

В музее откроется экспозиция рисунка, фотографии и скульптуры, вернисаж приурочен к началу ежегодного венецианского карнавала. Критики полагают, что это ничто иное как сексшоп, если не сказать "бесстыдное действо" для города, который каждый год посещают миллионы туристов.

Экспозицию планируется разместить в четырехэтажном Палаццо Рота, здании, построенном 250 лет назад, окна которого выходят на лагуну.

Кардинал Анджело Скола, католический Патриарх Венеции, резко осудил подобное мероприятие. "Мало того, что экспозиция подобного музея скандальна сама по себе, возникает более важный вопрос о том, насколько необходимо открывать музей эротики в таком городе, как Венеция?", - задается вопросом кардинал, сообщает The Telegraph.

"Это чисто коммерческая авантюра. Я вовсе не шокирован работами Люсьена Фройда, но я не вижу смысла в том, чтобы устраивать подобные публичные экспозиции", - продолжает священнослужитель Святого Престола.

Президент Ассоциации площади святого Марка, Луиджи Баччи, назвал выставку постыдным действом для города с золотым прошлым, у которого нет нужды в подобном.

Среди экспонатов, представленных зрителю, работы XVIII-XIX веков, с изображением полуобнаженных мужчин и женщин, а также скульптура из терракоты, символизирующая плодородие, столь популярный образ в античности.

Маурицио Коста, художественный руководитель музея, не разделяет общий негативный настрой, говоря, что Венеция давно стала синонимом эротики, будучи местом рождения Джакомо Казановы, всемирно известного соблазнителя. Критикам стоит обратиться к истории Венеции и к ее эротической стороне, потому что в XVIII-XIX веках у Венеции была слава борделя Европы, добавляет искусствовед.

The Telegraph

Комментирует Валерий Салтыков

Когда речь идет о каком-нибудь сексшопе, невольно вспоминаешь всю убогость периферийного интерьера. Да что периферия, столичные магазины в большинстве своем тоже представляют собой минивыставки сексуального творчества на задворках каких-нибудь клиник. При этом мало того, что большинство товаров представлено в единственном экземпляре, так ведь еще и модели аж прошлого века.

Нет, деньги у содержателей таких магазинчиков есть – нет заинтересованности. А эту самую заинтересованность порождает спрос. Ответ прост: секса в России как не было, так и нет, хотя во всем остальном мы продвинулись вперед, кое-где даже на полкорпуса.

А ведь в стране наметился устойчивый демографический кризис, который грозит в ближайшие десятилетия превратить Великую Державу в тоже Великую, но уже страну. А все потому, что народ все меньше интересуется сексом, несмотря на робкие усилия привить его по западным стандартам в СМИ и на ТВ.

Доля посетителей информационных сайтов о сексе со стороны домочадцев, то есть тех, кто, по сути, должен дерзать их в большей степени – 50%. Даже если брать в сумму все бывшие республики, включая Литву, Латвию и Эстонию, получается едва ли больше 60% от общего числа посетителей. В то же самое время наши соотечественники на англоязычных ресурсах даже не имеют собственного рейтинга по причине их малочисленности.

И нет у нас таких музеев, которые смогли бы возродить народное стремление к делам сексуальным, а между тем Россия прошлого и позапрошлого века в своих сексуальных нравах намного опережала и Европу и Америку. Нашелся бы кто-нибудь, кто восстановил бы культурное наследие русской нации в этом плане: сделал бы свой музей эротики. Не обязательно в Москве, подойдет любой город. Пусть весь мир узнает, что секс в России был всегда несмотря ни на что, и, прежде всего это надо знать нам самим, не то вымрем вот так потихонечку…

Кстати, совершенно точно уверен, ни одна революция, включая культурную, не стала бы разрушать музеи эротики. Подобное искусство вечно, и существует вне зависимости от политического климата в стране. По крайней мере, хоть что-то осталось бы незыблемым и не подвергалось сомнению.